Омлет с сахаром Ч. 1.

4

— Только пожалуйста, давай без твоей мамы обойдемся. Я сам справлюсь с мальчиками, — умолял папа. – Правда, ребята?

Обычно, когда мама рожает, к нам приезжает бабушка Жанет.

Бабушка Жанет хорошая, но она все время командует. Она следит, чтобы мы принимали душ по-настоящему, а не пускали воду, делая вид, что моемся. Она заставляет нас, носить галстуки и чистить зубы тысячу раз в день. Поначалу папа спокоен и жизнерадостен. Он называет ее ласково по имени, но всегда на «вы», и по дороге с работы с работы покупает ей цветы. Но это только поначалу.

Потом все очень быстро меняется. Он вынужден носить дома тапки, чтобы не пачкать линолеум, и курить на балконе – как только его рука тянется к трубке, бабуля начинает нервно покашливать у него за спиной. К моменту отъезда бабушки у папы появляются мешки под глазами и морщины на лбу, он обычно худеет на три килограмма и запросто раздает оплеухи, так что даже пальцем шевельнуть опасно.

— Ты к ней несправедлив, — не унимается мама. – Она уже не знает, как тебе угодить.

Мы были рады остаться одни с папой в этот раз. Шестеро мужчин в доме! В молодости папа часто был вожатым в лагере, так что с ним можно было дурачиться, драться и даже ругаться плохими словами – мамы-то не было, чтобы нас одернуть. Словом, чисто мужской подход. Девчонкам нас не понять.

Когда папа вернулся домой, мы с Жаном А. не спали, ждали его.

— Ложная тревога, — сообщил он, — но врач оставил маму в больнице. В любом случае ждать уже не долго.

С усталым видом он плюхнулся в кресло.

— Раз малыши спят, может, выпьем чего-нибудь покрепче по-взрослому? – предложил он.

Нам досталось по капельке малинового ликера – фирменный рецепт дедушки Жана, а себе папа налил целый стакан виски и закурил трубку.

— За вас, — произнес он. – И за малыша, который скоро появиться.

Я первый раз пробовал алкоголь. Вкус был одновременно резким и сладким, даже приторным, но я бровью не повел.

Папа курил карамельный табак, мы сидели по-взрослому – говорили о футболе, автогонках и фильмах про ковбоев, которые можно вместе посмотреть в кинотеатре.

— Ну а теперь спать, — сказал папа, когда часы пробили двенадцать. – Если мама узнает, что я вас держал тут до полуночи, мне мало не покажется.

2

Наступило воскресенье.

Мама, у которой всегда все под контролем, подготовила для папы целый список домашних дел.

— Так, — сказал он, надевая очки, — начнем по порядку. Вроде бы ничего сверхсложного тут нет.

Жан А. взялся за завтрак. Сначала папа даже напевал что-то себе под нос, но потом, когда понадобилось сменить подгузник Жану Д, найти тапок Жану Г. и одновременно погасить огонь, который выбивался из тостера, он стиснул зубы и замолчал.

— Смотр войск! – скомандовал папа, когда все были готовы.

Мы встали в ряд для проверки. Жан А. не почистил зубы. Жан В. надел свитер прямо на пижаму, а у Жана Г. носки были разного цвета.

И тут зазвонил телефон.

— Ну как вы там, справляетесь? – спросила мама.

— Прекрасно справляемся, — ответил папа, одергивая Жана Д., который в этот момент размазывал по ковру остатки своего йогурта. – Не волнуйся. Все под контролем.

А потом мы еще и на мессу опаздывали. Мы в спешке вылетели из дома, и только в церкви папа обнаружил, что я все еще в домашних тапочках, у Жана Г. карманы набиты машинками, а Жан В. сосредоточенно надувает пузыри из жвачки.

— Дома разберемся, — буркнул он, проталкивая нас между скамейками. – Вы у меня еще попляшете.

Похоже, проповедь священника все-таки повлияла на папино настроение, потому что в конце службы он сказал:

— А может, купим пирожных и устроим пир?

В булочной мы оказались в конце длинной очереди. Папа говорит, что это того стоит, потому что там пекут лучшие ромовые бабы в городе. Именно поэтому после службы там обычно толпы народу, и к продавщице надо пробиваться локтями.

Когда подошла наша очередь, ромовых баб, конечно, уже не осталось.

— Это все ваши? – спросила продавщица, пока мы протолкнулись к витрине.

— Это только малая часть, — сухо ответил папа. – Остальное стадо дома…

У продавщицы округлились глаза.

— Обычно я кормлю их сеном и зерном… Вы определились ребята?

— Мне заварное, — попросил Жан А. – Хотя нет, лучше бабу.

— Баб больше нет, — ответила продавщица.

— А мне корзиночку с клубникой, — попросил Жан В.

— Нет, это мне колзиночку, — захныкал Жан Д.

-Хватит уже за мной повторять. Ты всегда хочешь то же, что и я, — не сдержался Жан В.

— Я первый ее увидел! – продолжал хныкать Жан Д.

Папа быстро их угомонил подзатыльником, и Жан Д. разревелся. Все вокруг смотрели на нас, продавщица теряла терпение. Кто-то в очереди вдруг произнес: «Садист», и тут терпение начал терять папа.

— Выберите уже наконец, — процедил он сквозь зубы. – Или вам сейчас мало не покажется.

Ладно, — сказал Жан В., глотая слезы, — я возьму бабу.

— Баб нет, прошипела продавщица.

— Тогда, — быстро нашелся Жан В., я буду пирог с лимонным джемом.

— К сожалению последний кусок пирога я только что отдала этому мальчику, — сказала продавщица, указав на Жана Г.

— Ничего страшного, тогда я буду баб.

5

Папина улыбка искривилась, и на затылок Жана В. приземлилась очередная затрещина.

— Садист, — снова донеслось из толпы.

Люди начали толкаться, нервничать. В булочной назревал скандал.

— А ты мой мальчик, что хочешь? – продавщица смотрела на меня так, словно я был киборгом мутантом.

— Ну-у-у.. – окинул я взглядом витрину, — может, кусочек «Черного леса»? Или нет, лучше яблочный пирог… Или все же…

Со мной так всегда. Я не умею выбирать, когда всего так много. Мне хочется и того, и всего сразу. А взять то можно только одно пирожное. Для меня это настоящая пытка! Я начинаю нервничать, как будто у меня отбирают все остальное.

— Может, этот мальчик все-таки поторопиться? – не выдержала толстая тетка в очереди.

Папа покраснел и повернулся к ней лицом:

— Не надо разговаривать с моим сыном в таком тоне!

В разговор вмешался муж толстухи:

— Садист.

На секунду мне показалось, что сейчас папа наденет коробку с пирожными ему на голову. Вместо этого папа фыркнул, схватил самого маленького за руку и пулей помчался к выходу через всю толпу, громко обещая, что ноги его больше не будет в этом месте, где так относятся к детям.

Дорога домой была тяжелой. Папа шел впереди с коробкой пирожных в одной руке, а другой тащил за собой плачущего мальчишку. Все остальные следовали за ним почти бегом, чтобы не отставать.

Жан А. пытался его остановить, но быстро понял, что папе лучше не перечить.

Только на лестнице папа заметил, что малыш плачет.

— Если ты сейчас же не прекратишь… — он покраснел и поднял руку. Когда затрещина уже полетела по назначению, папа вдруг побледнел, губы у него затряслись так, будто он пытался нас пересчитать, и он прикрыл рот рукой, чтобы нечаянно не ругнуться.

— Черт побери! – все-таки вырвалось у него. – А ты что тут делаешь?

Малыш, которого папа держал за руку, заплакал еще сильнее. На нем был свитерок синего цвета, они был одного роста с Жаном В., весь в веснушках и с пухлыми щечками, на этом сходство заканчивалось.

— Я именно это и хотел тебе сказать папа! – встрял Жан А.

— Это не наш, — подтвердил Жан Г. – Этот не лопоухий совсем.

— Черт побери! – повторил папа в панике. – Я взял чужого ребенка! Что же теперь делать?

— Может, возьмем его к нам? – предложил Жан В. – У него нет ошейника.

— Это незаконно, — вмешался Жан Г. – нужно ждать один год и один день, чтобы можно было его забрать к себе.

— А может выбросим его в море, как нелегальных иммигрантов? – предложил Жан А.

— Нет, пусть живет, — сказал Жан Г.

— Пусть тогда спит в моей комнате, — замурлыкал Жан Д.

— Проблема в том, что у нас только шесть пирожных, — справедливо заметил Жан В. – Я делиться не собираюсь.

— Тише! – крикнул папа.

«Нелегал» принялся рыдать еще сильнее, и папа наклонился к нему:

— Успокойся малыш, — начал он, гладя мальчика по голове. – Никто тебя не обидит. Мы сейчас быстро найдем твоих родителей договорились? Скажи мне, где ты живешь.

Малыш не успокаивался, а наоборот, ревел навзрыд. Он смотрел на нас так, будто его похитил отряд зеленых человечков.

— Как тебя зовут? – спросил папа.

— Он не может ответить, — сказал Жан А. – Он, наверное, умственно отсталый.

— Ты уверен? – спросил Жан В. – Может он просто глухонемой?

Со скоростью звука пролетели две смачные затрещины.

— Все – марш домой! – приказал папа. – Сейчас все решим.

В общем от пирожных, уже не было никакого толку. Может, надо было их отдать «нелегалу», хоть тогда бы он успокоился. Поскольку он по-прежнему не мог произнести ни слова, папа продолжил сам:

— Так, давайте по порядку. Вы остаетесь здесь, пока я метнусь в булочную. Родители должны ждать его там. Это займет минут пятнадцать.

 

Папа вернулся ближе к вечеру. Вид у него был совсем изможденный, глаза вылезли из орбит, а нижняя часть лица, там где челюсть, угрожающе покраснела.

— Ну что? – спросили мы хором.

Он упал в кресло.

— Булочная была закрыта… Я два часа мотался с ним по кварталу, пока он не узнал свой дом…А потом его родители чуть не спустили с меня шкуру…

— Ну и?.. – снова спросили мы.

— Они даже не замелили пропажи… Немудрено – у них в семье девять детей! И все смотрели телевизор…

— Я хацю есть, — захныкал Жан Д. – Мы зе ничего не ели на обед, папа.

— А собирались, между прочим, пир устроить, — с упреком сказал.

— Хорошо произнес папа, еле оторвавшись от кресла. – Помирать так с музыкой.

— Папа, почему помирать? – поинтересовался Жан Г.

— Просто так, — ответил папа. – Слишком долго объяснять. Все быстро по комнатам надевать пижамы. Если я кого-нибудь увижу в радиусе километра от кухни, мало не покажется.

5

Ослушаться мы не решились. Когда папа в таком настроении, лучше вести себя тихо. Молниеносно натянув пижамы и прибравшись в комнате, мы отправили Жана Д. на разведку.

— Папа что-то готовит, — доложил разведчик.

— Ничего себе! Все в укрытие! – приказал Жан А.

Когда папа готовит, это можно сравнить только с тем, как он делает ремонт. До нас доносился грохот кастрюль и ругань, громкая и не очень. А потом тишина.

— Что-то не так, — заволновался Жан А. – Давайте посмотрим, что там происходит.

— Сам и иди, — предложил Жан В.

— Слабаки! – возмутился Жан А. – Что, испугались?

В итоге мы пошли все вместе. «Пять оплеух лучше, чем одна», — тонко заметил Жан А. И на сей раз я был склонен с ним согласиться.

Когда мы вошли в гостиную, на столе горели свечи. Папа достал красивые тарелочки из праздничного сервиза, серебрянные приборы, изящно свернул в стаканах салфетки, как будто цветы из ткани.

— Ого! – воскликнул Жан В. – У нас что, опять Рождество?!

— Или ждем гостей? – спросил Жан Г.

— Заткнитесь, — прикрикнул на них Жан А., потому что папа шел в комнату.

— Господа, прошу садиться, — произнес он, — Сегодня у нас в меню только деликатесы

Он был в мамином переднике, на голове красовался поварской колпак из газеты, а на руке висела салфетка, как у настоящих официантов в лучших ресторанах.

Мы не смели шевельнуться. Папа продолжил:

— Так, что случилось? У нас же пир! Причем в чисто мужской компании.

Возле каждой тарелки стояли карточки с нашими именами и соленые орешки.

— Для начала легкие закуски, господа! – пояснил папа, исчезая на кухне.

Это был суперужин! Папа отлично готовит.

Обычно нас кормит мама, но тут ее превзошли, однозначно. И без шансов реванш. Чистая победа. Так вкусно мы еще никогда не ели!

— Предлагаю отведать мясную тарелку и ассорти из свежих овощей!

Настоящий пир! Сперва папа подал рулетики из салями с корнишонами и стакан лимонада. Затем пришел черед главного блюда.

— Наше главное блюдо сегодня, господа, только для вас: великолепные  спагетти с трюфелями под средиземноморским соусом!

От тертого сыра тесто размороженных макарон, надо признать, немного слиплось, но это придавало блюду интересное послевкусие.

— Папа, — признался Жан В., — я и не думал, что ты так хорошо готовишь.

Папа скромно улыбнулся.

— Ну знаете, если честно, женщины из этого делают целую науку, а на самом деле тут нет ничего сложного. Просто нужно немного смекалки… И наконец, наш эксклюзивный десерт!

— Что бы это могло быть? – спросили мы хором.

— Сюрприз от шеф-повара! – подыграл папа. – по уникальному рецепту специально для вас! Его хотят заполучить лучшие повара мира!

Папа с гордостью подал на стол длинное блюдо, на котором было размазано то-то мягкое и желтое, отдаленно напоминающее свернутое в трубочку банное полотенце.

— Ну что догадались? Кто первый угадает, тому еще один лимонад.

Мы все осторожно попробовали. По краям блюдо было суховато, а в серединке – немного липким.

— Торт из топора? – предположил Жан А.

Папа пожал плечами.

— Фруктовый пирог без фруктов? – спросил Жан В.

— В любом случае, это очень вкусно, — заметил я.

— Я знаю, что это – сказал Жан Г. – Жан А. как-то заставил меня съесть промокашку в клее.

— Невежды, — обиделся папа и снял фартук. – Теперь я понимаю маму, которая говорит, что вас кормить – это все равно что метать бисер перед свиньями.

— Кто нас только за язык тянул! – вздохнул я.

— Так что, никто не догадался?

Мы все отрицательно помотали головой. Вкус этого блюда мне был очень знаком, но точно сказать, что это, было невозможно. Интересное сочетание сладкого и соленого.

— А все очень просто, — объяснил папа. – Взбитые яйца, кусочек масла, которая придает блюду золотистый цвет, и в конце добавляется горсть тростникового сахара.

— Омлет с сахаром! – выкрикнул Жан Г., подняв руку, как в школе.

— Правильно! Ты выиграл! Это самый настоящий омлет, только с сахаром! Оригинально, не правда ли?

— Объедение! – сказал я, облизывая тарелку. – Ты лучший повар, которого я знаю!

— Вот именно! Бабушка Жанет вряд ли приготовила бы вам такой омлет.

— Троекратное «ура»! папе, — бросил клич Жан А., встав на стул. – Гип-гип…

— Ура!

И мы все начали кричать, аплодировать папе и стучать тарелками по столу.

Воцарился такой же гам, как обычно в столовой. И папа тоже с нами дурачился, довольный как слон. Или, скорее, как чемпион «Тур де Франс».

— Спасибо, ребята, спасибо! – повторил он.

Настоящий триумф повара папы.

— Мы еще долго будем помнить вкус твоего омлета с сахаром, — сказал Жан А. – Этот омлет войдет в историю!

И вдруг зазвонил телефон.

Папа вышел на минутку ответить. А мы пока начали убирать со стола.

Когда он вернулся, то был желтым как омлет, и странно улыбался, как будто много выпил.

— У вашей мамы только что родился…

— Наконец! – закричали мы, не дослушав.

— Да, родился здоровенький малыш, — добавил папа.

— А у нее длинные волосики? Она будет носить каситьки? – запищал Жан Д.

— Косички? – как-то по-дурацки улыбнулся папа.

— Ну, будут ли у Элен косички? – повторил Жан В.

— Элен? – переспросил папа. – Какая Элен?

Глядя на нас в недоумении, папа вдруг все понял и засмеялся:

— Нет никакой Элен, ребята! У вас еще один братик! Красивенький Жанчик Е. весом 4 килограмма и 200 граммов!