Глава десятая

Сладкий стол Маркиза де Сада

Невозможно говорить о декадансе и еде, ни словом, не упомянув величайшего среди декадентов – Донасьена Альфонса Франсуа де Сада. Поглощение пищи было делом огромной важности для Божественного Маркиза. Его переписка с женой содержит бесчисленные просьбы о еде, что неудивительно, если учесть, что большую часть своей сознательной жизни (27 из 64 лет) маркиз провел за решеткой. В письме, написанном из камеры Венсанского замка в июле 1783 года, он просит мадам де Сад прислать ему «четыре дюжины меренг; две дюжины бисквитов (больших); четыре дюжины шоколадной пасты с ванилью, а не тот жалкий хлам, который ты прислала мне вместо сладостей в прошлый раз». Необычные деликатесы долгое время были единственным развлечением, доступным маркизу.

Еда занимала центральное место и в произведениях де Сада. Он определял роман «Сто двадцать дней Содома» как «историю великолепного обеда». Показателен роскошный обед, который устроил граф де Жернанд в «Новой Жюстине»; этот обед состоял из восьмидесяти девяти блюд.

Подали два супа: итальянскую пасту с шафраном жидкий раковый суп с ветчиной, а между ними – говяжье филе по-английски. На столе было двадцать закусок – шесть горячих и шесть холодных. Затем последовали двенадцать основных блюд – четыре из мяса, четыре из дичи и четыре из теста. после этого принесли двадцать блюд из фруктов или компотов, шесть различных мороженых, восемь разных вин, шесть ликеров, ром, пунш, коричный ликер, шоколад и кофе. Жернанд отведал каждого напитка; некоторыми он смачивал свой член. Он выпил двенадцать бутылок вина, начав с четырех бутылок вольнея, прежде чем перейти к четырем бутылкам аи с жареным мясом. Он проглотил токайское, пафоское, мадеру и фалернское с фруктами и закончил двумя бутылками ликера Дез иль, пинтой рома, двумя чашками пунша и десятью чашками кофе.

С помощью этих обедов развратник подстегивает свою похоть. Способность поглощать еду в невообразимых количествах свидетельствует о его мужской силе. Один аппетит тесно связан с другим, а удовольствие от удовлетворения обоих потребностей стало единой страстью: «После наслаждения страстью, — говори граф Жернад, — нет ничего лучше наслаждения хорошим столом».